Институт сербского экспертиза – Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского

Related Articles

Когда и как давать яблоко грудничку: советы по введению яблочного прикорма

13.11.2024

Раннее развитие детей: методики, игры и упражнения для гармоничного роста

13.11.2024

Лучшие детские прыгунки для развития малыша: как выбрать и безопасно использовать

12.11.2024

Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского

Здание института в Москве

Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского» Министерства здравоохранения Российской Федерации, сокращённо ФГБУ «НМИЦПН им. В. П. Сербского» Минздрава России (старое название: «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского», «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского») основан в 1921 году по инициативе Народного комиссариата здравоохранения и органов судопроизводства. Основное направление деятельности — проведение сложных судебно-психиатрических экспертиз и разработка научных основ судебной психиатрии. Центр носит имя профессора Владимира Петровича Сербского^[1].

По состоянию на 2009 год в центре работали около 800 сотрудников, включая 3 академиков РАМН, 48 докторов наук и 120 кандидатов наук

[1].

Здание центра находится в Москве по адресу Кропоткинский переулок, дом 23, рядом с метро «Кропоткинская»^[2].

В мае 1921 года Пречистенская психиатрическая больница в Москве, берущая своё начало от созданного в 1899 году Центрального полицейского приёмного покоя для душевнобольных, была преобразована в Пречистенскую психиатрическую лечебницу для заключённых. Впоследствии названия учреждения менялись в следующем порядке:^[3]

1. Центральный институт судебной психиатрии в Москве.
2. Московский НИИ судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
3. Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
4. Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
5. Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии.
6. Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского.
7. Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского.^[4]

С деятельностью центра были связаны имена психиатров — профессоров И. Н. Введенского (сын Н. Е. Введенского)^[5], О. В. Кербикова, Д. А. Аменицкого, Н. П. Бруханского^[6]:40, Е. К. Краснушкина, Н. И. Фелинской, A. M. Халецкого и других.^[1]

Руководители центра:^[1]

Институт в 1920—1940-е годы[править | править код]

На протяжении первого десятилетия существования института его деятельность носила открытый характер; институт всё более и более приобретал признаки обычного научного учреждения. Публикации о нём появлялись в прессе. Проводились заседания общества невропатологов и психиатров, организовывались экскурсии для студентов и слушателей различных курсов. Сотрудникам института поручались для экспертизы наиболее ответственные и сложные случаи. Например, в 1945 году Е. К. Краснушкину, неизменному участнику экспертных комиссий при институте, было (совместно с Е. Е. Сеппом и Н. А. Куршаковым) поручено участвовать в судебно-медицинской экспертизе Г. Круппа, Ю. Штрейхера и Р. Гесса на Нюрнбергском международном судебном процессе. Симулировавший потерю памяти Гесс мог быть признан британскими специалистами невменяемым, однако после экспертизы, проведённой Е. К. Краснушкиным, выводы которого суд признал убедительным, в ходе дальнейшего рассмотрения дела Гесс признался в симуляции. ^[6]:40

Украинский судебный психиатр, кандидат медицинских наук Ада Коротенко полагает, что по мере становления в стране тоталитарного режима в институте искоренялись либеральные тенденции, происходили многочисленные кадровые перестановки, ужесточались требования к персоналу и условия содержания испытуемых, для взаимоотношений между сотрудниками стали характерными недоверие, подозрительность и доносительство

[6].

Постепенно в ведение НИИ им. Сербского перешли все научно-практические и организационно-методические проблемы судебно-психиатрической экспертизы, в том числе руководство периферийными психиатрическими учреждениями^[6]. К середине 1930-х годов институт превратился в монопольный орган, проводящий судебно-психиатрические экспертизы по всем наиболее важным делам^[7]. Самые известные учёные-психиатры, как правило, либо сотрудничали с институтом, либо работали в нём. На первый план начали выдвигаться политические задачи, и в 1938 году было создано специальное отделение, куда помещались подследственные, обвинявшиеся в контрреволюционной деятельности (по ст. 58 УК РСФСР), за исключением женщин и подростков. Истории болезни обвиняемых, содержавшихся в этом отделении, были выделены в отдельный архив и осенью 1941 года уничтожены в первую очередь

[6]^:41.

Инструмент репрессивной психиатрии[править | править код]

В Советском Союзе психиатрические больницы часто использовались властью для изоляции политических инакомыслящих, чтобы дискредитировать их взгляды, сломить их физически и морально. Известно высказывание Никиты Хрущёва: «Против социализма может выступить только сумасшедший»^[8]. Привлечённые к уголовной ответственности по политическим статьям, диссиденты иногда проходили стационарную экспертизу в институте им. Сербского^[9]. Признанных невменяемыми и больными, политических инакомыслящих направляли на принудительное лечение в тюремные психиатрические больницы системы МВД

[6]^:30.

В институте им. Сербского ставились диагнозы диссидентам в наиболее известных случаях злоупотребления психиатрией^[10][11]. Например, там проходили экспертизу Александр Есенин-Вольпин, Виктор Некипелов, Вячеслав Игрунов, Виктор Файнберг. Генерал-майор Петр Григоренко был признан невменяемым в НИИ им. Сербского, поскольку «был непоколебимо убежден в правоте своих поступков» и «помешался на идеях реформизма»^[12]. Некоторые из специалистов НИИ им. Сербского имели высокий авторитет в МВД — например, печально знаменитый Даниил Лунц^[13], заведовавший 4-м отделением, куда направлялись на экспертизу арестованные по политическим статьям

[6]^:42, и охарактеризованный Виктором Некипеловым как «ничем не отличавшийся от врачей-преступников, которые проводили бесчеловечные эксперименты над заключёнными в нацистских концлагерях»^[13]. Д. Р. Лунц имел чин полковника госбезопасности, Г. В. Морозов — генерала^[7]. Ц. М. Фейнберг, директор института с 1930 по 1950 год, длительное время работала на административных должностях в системе ВЧК и НКВД^[6]:41.

В советской психиатрии существовало понятие вялотекущей шизофрении — особой разновидности шизофрении, протекающей в мягкой форме, без выраженной психопродуктивной симптоматики

[10]^[14][15]. Этот диагноз нашёл применение в практике репрессивной психиатрии в СССР^[10][15][16] и часто выставлялся диссидентам, обследованным в институте им. Сербского^[11]. Диагностические критерии вялотекущей шизофрении позволяли выставлять этот диагноз людям, чьё поведение и мышление выходило за рамки социальных норм^[10][17]. С. Глузман и В. Буковский приводят высказывание профессора Тимофеева: «Инакомыслие может быть обусловлено болезнью мозга, когда патологический процесс развивается очень медленно, мягко, а другие его признаки до поры до времени (иногда до совершения криминального поступка) остаются незаметными» ^[9].

Характерно, что многие из сотрудников института им. Сербского не знали о злоупотреблениях, имевших место в 4-м отделении^[6]:41,42,78. «Специальное» 4-е отделение представляло собой «государство в государстве», куда не имели доступа психиатры-эксперты, работавшие с лицами, совершившими уголовные преступления^[6]:42. Бюрократизированная иерархичность структуры советской психиатрии позволила исключить большинство судебных психиатров из участия в экспертизах диссидентов^[6]:78. Вместе с тем среди лиц, обвинявшихся в антисоветской деятельности, процент «душевнобольных» обычно оказывался во много раз выше, чем среди уголовных преступников. Процент привлечённых к ответственности по политическим статьям составлял 1—2 % от общего количества лиц, проходивших на протяжении 1970-х годов экспертизу в институте им. Сербского; между тем в пенитенциарных учреждениях количество осуждённых диссидентов составляло в этот период времени лишь 0,05 % от общего числа осуждённых

[18].

В 1950-е годы Комиссия Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, осуществившая тщательную проверку Института им. Сербского, собрала многие документальные свидетельства, подтверждающие существование злоупотреблений психиатрией и низкое качество экспертиз, проводимых в Институте им. Сербского^[19]. Комиссия установила факт незаконного альянса психиатров института с органами государственной безопасности и отметила личную ответственность за совершённые преступления Д. Р. Лунца

[20]. Председатель Комиссии КПК А. Кузнецов, в частности, отмечал: «Руководство института допускало нарушение законности, выражавшееся в том, что врачи-эксперты дела по политическим преступлениям не изучали, не докладывали их, а, как правило, эти дела привозил в институт следователь КГБ за тридцать минут до начала экспертизы, сам докладывал суть дела, присутствовал при экспертизе и даче медицинского заключения»^[19].

В справке «Об Институте судебной психиатрии им. Сербского», составленной для Комиссии Комитета партийного контроля в августе 1956 года директором Института психиатрии Минздрава СССР Д. Федотовым и заведующим отделом науки газеты «Медицинский работник» А. Портновым, говорилось:

«В институте установилась традиция — исключать из состава СПК [судебно-психиатрической комиссии] врача, мнение которого расходится с большинством членов комиссии. <…> Если в одном из отделений после повторной экспертизы мнения расходятся, то есть диагноз не устанавливается, то больного переводят в другое отделение, где экспертиза приводится к единому мнению без всякого участия врачей предыдущего отделения и ссылки на их мнения»^[19].

В документах, собранных комиссией, отмечалось, что ряд пациентов содержались в Институте им. Сербского в изоляторах, не имевших коек, и указывались случаи грубого обращения с пациентами (избиения), прежде всего со стороны работников МВД. Данные комиссии, по-видимому, так и не были обсуждены на высшем партийном уровне; акт комиссии был сдан в архив, а члены комиссии подверглись административным репрессиям: их отстранили от руководящих должностей^[19].

Посетившая Институт им. Сербского в 1991 году комиссия Всемирной психиатрической ассоциации обнаружила, что помещения института скудны и переполнены, а пациенты во время своего пребывания в институте очень ограничены в деятельности. Из бесед с пациентами и другими лицами в Институте им. Сербского выяснилось, что большинство пациентов хотя и имели беседы с юристами, но получили очень мало информации о том, по какой причине они находятся в институте и каков будет результат обследования. Ни один из пациентов не вызывался в суд^[21].

По утверждению экс-директора НИИ им. Сербского Татьяны Дмитриевой, высказанному в 2001 году, с середины — конца 1980-х годов в институте произошло немало изменений; палаты, где ранее содержались диссиденты, используются для лечения людей с психическими расстройствами, наркоманией и алкоголизмом^[22].

С другой стороны, по утверждению критиков, институт лишь приспособился к новым условиям, не проведя никаких реальных реформ^[12]. Роберт ван Ворен (англ.)русск., генеральный секретарь международной организации «Глобальная инициатива в психиатрии» (англ.)русск., писал, что сфера судебной психиатрии в странах бывшего Советского Союза остаётся закрытой и влиятельной, сохраняется диктат московской психиатрической школы: судебно-психиатрическая практика активно контролируется Центром им. Сербского, и даже в странах Балтии по-прежнему соблюдаются предписания этого учреждения, а часть профессиональной подготовки возложена на его сотрудников^[23].

Согласно Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в негосударственных российских учреждениях не может проводиться судебно-психиатрическая экспертиза, а это фактически означает запрет экспертной деятельности любых независимых от государства психиатров. Как отмечает международная правозащитная группа «Агора» в докладе «Политическая психиатрия в России», фактически за Центром имени Сербского остаётся последнее слово во всех связанных с психиатрией вопросах; вопреки положению Уголовно-процессуального кодекса, согласно которому никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, заключение Центра им. Сербского практически невозможно оспорить^[24].

Юрий Савенко, глава Независимой психиатрической ассоциации России, отмечал: «Практически ничего не изменилось. Они в институте не испытывают угрызений совести по поводу своей роли при коммунистах. Это те же самые люди, и они не хотят извиняться за все свои действия в прошлом». «Система всё та же, менталитет тот же», — утверждал Александр Подрабинек. По мнению адвоката Карена Нерсисяна, «институт Сербского не является медицинским учреждением, это орган власти»^[12].

Многие судебно-психиатрические экспертизы, проводившиеся специалистами центра в постсоветское время, были назначены с целью признать невменяемыми высокопоставленных должностных лиц в случаях совершения ими изнасилований или убийств, как то было в Чечне с Юрием Будановым, который в конечном итоге был признан вменяемым и осуждён после более чем трёх лет судебных разбирательств.

28 декабря 2017 года решением Петрозаводского суда в Центр имени Сербского для проведения психиатрического обследования был доставлен известный карельский историк, руководитель карельского отделения общества «Мемориал» Юрий Дмитриев^[25]. Экспедиции под руководством Юрия Дмитриева обнаружили в Карелии в конце 1990-х годов места массовых захоронений жертв политических репрессий в Сандармохе и Красном бору^[26].

Спорные экспертизы[править | править код]

Результаты некоторых экспертиз, проводившихся сотрудниками Центра им. Сербского, являются дискуссионными.

• Когда совершивший военное преступление Юрий Буданов проходил судебно-психиатрическую экспертизу в Центре им. Сербского в 2002 году, экспертную комиссию возглавляла Тамара Печерникова, которая в советское время признала невменяемой поэтессу Наталью Горбаневскую^[12]. Буданов был освобождён от уголовной ответственности по причине «временной невменяемости». После общественного возмущения была назначена новая судебно-психиатрическая экспертиза^[12][27]. Юрий Буданов подвергался судебно-психиатрической экспертизе шесть раз и в конечном счёте был признан вменяемым и осуждён^[7].
• Центр имени Сербского дал оценку предполагаемого массового отравления сотен чеченских школьников. Эксперты пришли к выводу, что болезнь была вызвана «психоэмоциональным напряжением»^[28][29]. В действительности при соматическом обследовании у детей выявлялись признаки отравления: тяжёлое поражение желудочно-кишечного тракта и печени, тяжёлые неврологические и эндокринные нарушения^[30].
• Начиная с 2000-х годов было немало случаев, когда люди, «неудобные» для российских властей, содержались в психиатрических больницах^[31][32][33]. Некоторые из этих людей проходили судебно-психиатрическую экспертизу в Центре имени Сербского и были признаны невменяемыми. Например, в 2003 году в Центре им. Сербского проводилась экспертиза Юрия Давыдова и Евгения Привалова — руководителей «Поэтизированного объединения разработки теории общественного счастья» (ПОРТОС). В ходе экспертизы им поставили диагноз «шизофрения» и признали невменяемыми. Защита настаивала на оправдании Ю. Давыдова и Е. Привалова как психически здоровых людей^[7].
• Дмитрий Медков, ложно обвинённый в убийстве собственной сестры, дважды проходил экспертизу в Центре им. Сербского^[34]. В 2004 году специалисты центра вынесли заключение, согласно которому Дима Медков «страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении, а именно параноидной шизофренией». Согласно выводам экспертов, Медков «по своему психическому состоянию (бредоподобное фантазирование, субъективизм, своеобразие суждений, склонность к формированию некорригируемых концепций, бредовые идеи отношения при нарушении критики и прогноза) не может предстать перед судом, принимать участие в судебно-следственных мероприятиях. По своему психическому состоянию (гебоидные нарушения с эмоциональной извращенностью, холодностью, жестокостью, склонностью к импульсивной агрессии, параноидная настороженность, бредовые идеи отношения) с учетом содеянного Медков представляет особую социальную опасность, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа». Три года Д. Медков проходил принудительное лечение в психиатрической больнице; после того как обнаружилось, что сестра Медкова жива, новая комиссия вынесла совершенно иное заключение, исключающее прежние выводы^[35].
• На основании заключения экспертов Центра им. Сербского судом было вынесено решение о принудительной госпитализации Михаила Косенко, жертвы так называемого «болотного дела» — обвинения против арестованных участников оппозиционного марша к Болотной площади. Решение экспертов было подвергнуто резкой критике не только со стороны политической оппозиции, но и со стороны некоторых психиатров. В частности, Юрий Савенко, президент Независимой психиатрической ассоциации, заявил: «Я выступал в суде по поводу заключения так называемых экспертов относительно состояния Косенко. Оно написано возмутительно небрежно, а диагноз притянут за уши»^[36].
• В апреле 2016 года судебно-психиатрическую экспертизу назначили ещё одному обвиняемому по «болотному делу» — Максиму Панфилову^[37], арестованному 7 апреля и обвинённому в том, что во время событий на Болотной площади он якобы причинил физическую боль сержанту полиции, сняв с того защитный шлем. По утверждению защиты, Панфилов не причинял полицейскому физической боли, а шлем не был застёгнут^[38]. В октябре 2016 года Панфилова признали невменяемым после экспертизы в Центре имени Сербского, в том же месяце — перевели из больницы следственного изолятора в психиатрическую больницу^[37].

1. ↑ ^{1 2 3 4} ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава»
2. ↑ Контакты
3. ↑ Буланов В. Быть дерзким и смелым (Биография В. П. Сербского) (неопр.) // Газета «Московский университет». — 2003. — April (№ 13 (4033)). Архивировано 9 марта 2008 года.
4. ↑ Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского (рус.). serbsky.ru. Дата обращения 3 октября 2017.
5. ↑ Иван Николаевич Введенский (1875—1960)
6. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11} Коротенко А.И., Аликина Н.В. Советская психиатрия: Заблуждения и умысел. — Киев: Сфера, 2002. — 329 с. — ISBN 9667841367.
7. ↑ ^{1 2 3 4} Карательная психиатрия в России: Доклад о нарушениях прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. — М.: Изд-во Международной хельсинкской федерации по правам человека, 2004. — С. 84. — 496 с. Архивная копия от 18 апреля 2013 на Wayback Machine
8. ↑ Пшизов В. Психиатрия тронулась? (неопр.) // Альманах «Неволя». — 2006. — № 6. Архивировано 26 декабря 2012 года.
9. ↑ ^{1 2} Буковский В., Глузман С. Пособие по психиатрии для инакомыслящих (неопр.) // Хроника защиты прав в СССР. — 1975. — Январь—февраль (№ 13).
10. ↑ ^{1 2 3 4} Reich W. The World of Soviet Psychiatry (англ.) // The New York Times (USA). — 1983. — January 30. Перевод: Мир советской психиатрии (неопр.). Архивировано 11 февраля 2012 года.
11. ↑ ^{1 2} van Voren, Robert. Comparing Soviet and Chinese Political Psychiatry (неопр.) // The Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law. — 2002. — Т. 30, № 1. — С. 131—135. — PMID 11931361.
12. ↑ ^{1 2 3 4 5} Glasser, Susan. Psychiatry’s Painful Past Resurfaces in Russian Case; Handling of Chechen Murder Reminds Many of Soviet Political Abuse of Mental Health System (англ.) // The Washington Post (USA) : journal. — 2002. — 15 December. Перевод: Болезненное прошлое российской психиатрии вновь всплыло в судебном деле Буданова // ИноСМИ.ру. — 2002.
13. ↑ ^{1 2} Applebaum, Anne. Gulag: a history. — Anchor Books, 2004. — ISBN 1400034094.
14. ↑ А. Б. Смулевич, «Особые формы шизофрении. Вялотекущая шизофрения». В сборнике «Эндогенные психические заболевания» /(под. ред. Тиганова А. С.).
15. ↑ ^{1 2} Richard J., Bonnie L.L.B. Political Abuse of Psychiatry in the Soviet Union and in China: Complexities and Controversies (англ.) // The Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law : journal. — 2002. — Vol. 30, no. 1. — P. 136—144. — PMID 11931362.
16. ↑ Глузман С. Ф. Украинское лицо судебной психиатрии // Новости медицины и фармации. — Издательский дом «ЗАСЛАВСКИЙ», 2009. — № 15 (289).
17. ↑ Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Психиатрия советского периода. — В кн.: Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия. — Новосибирск: Издательство НГПУ, 1999 г.; Академический проект, 2000 г., ISBN 5-8291-0015-0; Деловая книга, 2000 г. ISBN 5-88687-070-9
18. ↑ Глузман С.Ф. Этиология злоупотреблений в психиатрии: попытка мультидисциплинарного анализа (рус.) // Нейроnews: Психоневрология и нейропсихиатрия : журнал. — 2010. — Январь (№ 1 (20)).
19. ↑ ^{1 2 3 4} Прокопенко А. С. Безумная психиатрия. — Совершенно секретно, 1997. — 176 с. — ISBN 5-85275-145-6. См. также: Прокопенко А. С. Безумная психиатрия // Карательная психиатрия: Сборник / Под общ. ред. А. Е. Тараса. — Москва — Минск: АСТ, Харвест, 2005. — 608 с. — ISBN 5170301723.
20. ↑ Подрабинек А.П. Карательная медицина. — Нью-Йорк: Хроника, 1979. — 223 с. — ISBN 0897200225. Архивировано 24 марта 2014 года.
21. ↑ Отчет комиссии WPA о визите в Советский Союз 9—29 июня 1991 г. // Независимый психиатрический журнал. — 1992. — № 1—2. — С. 52—73.
22. ↑ Больница имени Сербского приоткрыла тайны своей профессиональной деятельности (неопр.) (28 ноября 2001). Дата обращения 6 июля 2011. Архивировано 10 апреля 2012 года.
23. ↑ Van Voren R. Reforming forensic psychiatry and prison mental health in the former Soviet Union // Psychiatric Bulletin. — The Royal College of Psychiatrists, 2006. — Вып. 30. — С. 124—126. Перевод: Ван Ворен Р. Реформирование судебной психиатрии и системы тюремной психиатрической помощи в странах бывшего Советского Союза // Обзор современной психиатрии. — 2007. — Вып. 32.
24. ↑ Гайнутдинов Д., Чиков П. Политическая психиатрия в России. Доклад группы «Агора» // Медиазона. — 11 октября 2016.
25. ↑ Гирин Н., Тороп А. Историка Юрия Дмитриева перевезли в Москву под конвоем // Новая газета. — 2017. — 28 дек.
26. ↑ Красный Бор 1937—1938
27. ↑ Карательные функции психиатрии в России расширяются (неопр.) (недоступная ссылка). Голос Америки (25 февраля 2008). Архивировано 11 февраля 2012 года.
28. ↑ What made Chechen schoolchildren ill? Архивная копия от 30 сентября 2007 на Wayback Machine — The Jamestown Foundation, March 30, 2006
29. ↑ War-related stress suspected in sick Chechen girls — by Kim Murphy, Los Angeles Times, March 19, 2006
30. ↑ Загадочная болезнь. Идет по дороге, останавливается в школах (рус.) // Новая газета. — 04.12.2006. — № 92.
31. ↑ Speak Out? Are You Crazy? — by Kim Murphy, Los Angeles Times, May 30, 2006
32. ↑ In Russia, Psychiatry Is Again a Tool Against Dissent — by Peter Finn, Washington Post, September 30, 2006
33. ↑ Psychiatry used as a tool against dissent — by Association of American Physicians and Surgeons, October 2, 2006
34. ↑ Соколов-Митрич Д. («Известия», 24.01.2008). Три года принудительного лечения за «особую опасность», которой не было // Независимый психиатрический журнал. — 2008. — № 1.
35. ↑ Овчинский В. Российская психиатрия: чего изволите? // Радио Свобода. — 2010.
36. ↑ Российские психиатры против приговора Михаилу Косенко (неопр.). «Сноб» (8 октября 2013). Дата обращения 11 октября 2013.
37. ↑ ^{1 2} Фигуранта «болотного дела» Панфилова перевели в психиатрическую больницу в «Бутырке» по ходатайству следствия // Медиазона. — 31 октября 2016.
38. ↑ «Мемориал» считает жителя Астрахани Максима Панфилова политзаключенным // Правозащитный центр «Мемориал». — 12 апреля 2016 г.

Критическая литература

ru.wikipedia.org

Институт психиатрии им.Сербского — 25 отзывов

Рейтинг медцентра: 3

25 отзывов

Открыть карту Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского был создан в 1921 году. Основным направлением деятельности центра является разработка научных основ судебной психиатрии и проведение сложных судебно-психиатрических экспертиз. Не зря медучреждение носит имя одного из основоположников российской судебной психиатрии. В НМИЦ ПН им. Сербского оказывается лечебно-диагностическая помощь детям и взрослым с психосоматическими и психическими расстройствами, а также пострадавшим во время чрезвычайных ситуаций лицам. Здесь занимаются лечением алкоголизма, игромании, наркомании, табакокурения. Любой желающий может записаться на прием к квалифицированным, опытным специалистам: психотерапевтом, психоаналитиком, психиатром или психологом, сексологом. Консультации платные и проводятся в консультативно-диагностическом отделении. В отделении также проводят амбулаторное лечение по комплексным медпрограммам, которые включают современные методы психофармакотерапии, психотерапии и функциональной лабораторной диагностики. Здесь, в Кропоткинском переулке, все необходимое оборудование, созданы условия и для комфортного пребывания пациентов в стенах учреждения в течение дня.

Адрес: г.Москва, Кропоткинский пер., д.23

Руководитель: Кекелидзе Зураб Ильич

Телефон регистратуры: (495) 637-21-20, (495) 637-40-00

E-mail: [email protected]

Информация: центр оказывает лечебно-диагностическую помощь взрослым и детям с психическими и психосоматическими расстройствами, а также лицам, пострадавшим при чрезвычайных ситуациях

med-otzyv.ru

Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского

Ранее именовался Институт судебно-психиатрической экспертизы, который был образован в 1921 году. В 2012 году Распоряжением Правительства РФ учреждение передали в ведение Министерства здравоохранения Российской Федерации. Приказом от 17 мая 2014 года №219 к Центру присоединили федеральное государственное бюджетное учреждение «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» и федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный научный центр наркологии».

Цели:

• Разработка научных и организационных проблем социальной и судебной психиатрии, совершенствование деятельности судебно-психиатрической экспертной службы;
• Обоснование и реализация методов комплексной медико-психологической профилактики психических расстройств и расстройств поведения, медицинской реабилитации у пациентов различных возрастных групп;
• Разработка современных методов дифференциальной диагностики, профилактики и терапии пограничных психиатрических и психосоматических расстройств;
• Исследование социальных и судебно-психиатрических проблем наркомании, алкоголизма и других видов зависимостей;
• Разработка научных основ организации психиатрической, наркологической и смежных разделов специализированной помощи взрослым, подросткам и детям, а также социальной работы в области психиатрии и наркологии;
• Совершенствование специализированной медпомощи населению;
• Организация и проведение судебно-психиатрической экспертизы;
• И другие.

Проведение судебно-медицинской экспертизы

Сотрудники Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского проводят:

однородную судебно-медицинскую экспертизу, перед которой стоят такие вопросы:

• Страдал ли обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния (деяний) психическим расстройством, которое делало обвиняемого неспособным в тот период осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими? (ч.1 ст.21 УК РФ).
• Страдал ли обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния (деяний) психическим расстройством, которое делало обвиняемого неспособным в тот период в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими? (ч.1 ст.22 УК РФ).
• Не страдает ли обвиняемый психическим расстройством, которое делает его неспособным ко времени производства по уголовному делу понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения либо к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию процессуальных прав и обязанностей?
• Не страдает ли обвиняемый психическим расстройством, которое делает его неспособным ко времени производства по уголовному делу осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими? Когда началось это психическое расстройство и не заболел ли обвиняемый после совершения им преступления в состоянии вменяемости (ч.1 ст.81 УК РФ)? Не вышел ли обвиняемый из указанного болезненного состояния и если да, то в какое время?
• и другие вопросы.

комплексную судебную психолого-медицинскую экспертизу, перед которой стоят такие вопросы:

• Находился ли обвиняемый в момент совершения инкриминируемого ему деяния в состоянии аффекта?
• Каковы индивидуально-психологические особенности обвиняемого? Оказали ли они существенное влияние на его поведение во время совершения инкриминируемого ему деяния?
• Находилась ли обвиняемая во время совершения инкриминируемого ей деяния в состоянии повышенной эмоциональной напряженности, вызванной психотравмирующей ситуацией?
• Имеется ли у несовершеннолетнего отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством?

комплексную судебную сексолого-психиатрическую экспертизу, перед которой стоят такие вопросы:

• Имеются ли у обвиняемого признаки каких-либо аномалий сексуальности (в том числе расстройств сексуального влечения), которые оказали влияние на его поведение в (такой-то) ситуации? Если таковые имеются, то в какой степени их влияние на поведение было выражено, носят ли они болезненный, патологический характер и лишали ли они обвиняемого возможности осознавать фактический характер и значение своих действий либо руководить ими во время совершения инкриминируемого ему деяния?
• Нуждается ли обвиняемый в применении к нему принудительных мер медицинского характера с учетом возможной патологии сексуальной сферы и связанной с данными расстройствами его общественной опасностью?
• Имеются ли у обвиняемого какие-либо болезненные расстройства сексуальной (или психической) сферы, препятствующие совершению им полового акта?

В ФГБУ «ГНЦ ССП им. В.П. Сербского» Минздрава России проводят стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.

Директор Центра: Зураб Ильич Кекелидзе
Адрес: Москва, Кропоткинский пер., д. 23.
Телефон: (495) 637-40-00
Режим работы (пропускная система): с 9:30 до 16:30 в будни.
Сайт: www.serbsky.ru

ceur.ru

Институт имени Сербского — МОХ

В самом конце XIX века в Хамовниках открыли специальную больницу для содержания душевнобольных арестантов. С 1922 года и до сих пор она называется Институт судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского. В сталинские годы институт превратился в орган политических репрессий и занимался карательной психиатрией. Позже именно здесь диссидентам ставили диагноз «вялотекущая шизофрения». Арен Ванян из Международного Мемориала рассказывает историю Института имени Сербского.

---

Серия материалов о сталинском терроре в Хамовниках подготовлена в рамках проекта «Это прямо здесь» Международного Мемориала

Приемный покой для душевнобольных

В августе 1899 года во дворе Пречистенского полицейского дома открылся Центральный полицейский приемный покой для душевнобольных: специальное учреждение для психиатрической экспертизы и содержания душевнобольных арестантов.

В учреждении работали психологические лаборатории, читались лекции и проводились практические занятия для студентов Московского университета. Медицинский персонал состоял из заведующего, старшего ординатора, трех врачей и больничной прислуги. Значительные пособия на содержание учреждения выделялись Дамским благотворительным обществом.

Центральный приемный покой для душевнобольных. 1913. Вид со Штатного (Кропоткинского) переулка. В советское время над старым корпусом будет надстроен еще один этаж. Фото: Альбом зданий, принадлежащих Московскому городскому общественному управлению. М., 1913

После революции учреждение несколько лет работало как обычная городская психиатрическая больница.

Штат увеличился с 24 до 87 человек, но ухудшились бытовые условия и выросла смертность: за первый квартал 1920 года из 179 человек 20 умерло от туберкулеза и истощения.

Экспериментальное научное учреждение

В 1919–1921 годах советские психиатры инициировали дискуссии о внедрении психиатрической экспертизы в тюрьмах.

Политически надежным врачам-психиатрам разрешили вести в тюрьмах амбулаторный прием, осматривать заключенных, отбирать тех из них, у кого обнаружены признаки психических болезней, и направлять в специальные психиатрические отделения при тюремных больницах. 

В 1921 году подобным психиатрическим отделением стала Пречистенская психиатрическая лечебница. В 1922 году ее переименовали в Институт судебно-психиатрической экспертизы. С этого года и по сегодняшний день учреждение носит имя российского психиатра Владимира Петровича Сербского (1858–1917) — одного из основоположников судебной психиатрии в России.

Вла­ди­мир Сербский (1858–1917) — российский пси­хи­атр. С 1900 заведующий ка­фед­рой пси­хи­ат­рии Московского университета. Раз­ра­бо­тал основные по­ло­же­ния и прин­ци­пы су­деб­ной пси­хо­па­то­ло­гии.

Институт имени Сербского на Пречистенке принимал всех арестованных больных, направленных судебно-следственными органами Москвы, Московской губернии и губерний, не имевших специальных больниц. Профессиональные врачи руководили лечебной частью деятельности института, а административная часть подчинялась Главному управлению мест заключения ОГПУ. 

К концу 1925 года административный штат института состоял из 25 служащих, в том числе 16 младших надзирателей, 3 старших надзирателей, старшины команды, конторщицы, делопроизводителя, помощника начальника, музыканта и курьера.

При институте действовал музей «с произведениями душевнобольных преступников, орудиями для нападения и самоубийства» и прочими экспонатами.

Институт судебно-психиатрической экспертизы имени В. П. Сербского, 1920-е гг. Внутренний двор. На левой стороне фотографии — старый корпус института с достроенным третьим этажом. Фото: retromap.ru

Орган политических репрессий

В сталинские годы административные полномочия института значительно расширились: учреждение получило всесоюзный статус вместо городского. Но одновременно резко ограничили научную свободу сотрудников, а само заведение стало закрытым от общественности и других медицинских учреждений, чего не было в 1920-е годы. Научно-исследовательский институт, который занимался проблемами современной судебной психиатрии, превращался в исполнительный орган для политических репрессий.

Цецилия Фейнберг —  директор института с 1930 по 1950 год. Фото: Википедия

В 1938 году в Институте имени Сербского появилось специальное отделение для арестантов, которые проходили по политической 58-й статье: «контрреволюционная деятельность», «антисоветская агитация», «антисоветское настроение», «профашистские взгляды» и иные распространенные политические обвинения конца 1930-х — начала 1940-х годов. 

В этом отделении проходила судебно-психиатрическая экспертиза арестованных. После экспертизы составлялся акт с перечислением присутствовавших, содержанием обвинения, историей болезни арестованного, его текущим самочувствием, диагнозом (как правило, шизофрения) и заключением (принудительное лечение).

На основе экспертизы следователи составляли постановление о невменяемости обвиняемого, а затем дело передавалось на рассмотрение суда. Суд окончательно утверждал принудительное лечение в психиатрической больнице.

После этого арестованного забирали из тюрьмы, в которой он находился во время следствия, и перенаправляли в психиатрическую больницу — без определенного срока пребывания, без вообще какого-либо понимания, что его ожидает и какое лечение ему предстоит.

Самой известной из них была Казанская тюремная психиатрическая больница. 

Акт судебно-психиатрической экспертизы Института имени Сербского тех лет. Во время экспертизы присутствовали не только психиатры, но и следователь, поскольку арестованный обвинялся по политической 58 статье (конкретно в этом случае — «в проведении антисоветской агитации»). Обвиняемому определили диагноз шизофрения и принудительное лечение в психиатрической больнице. Фото: архив общества «Мемориал«

В тюремных психиатрических больницах заключенных помещали в камеры со строгим режимом. Вентиляций в камерах не было. Качество пищи было отвратительным. Лечение состояло в основном из электрошоковой терапии и даже «камзола» (смирительной рубашки). В сталинское время известными пациентами Института имени Сербского и заключенными Казанской тюремной психиатрической больницы были Александр Гойхбарг (1947–1955) и Порфирий Иванов (1951–1953).

Центр психиатрической экспертизы диссидентов

Смерть Сталина, осуждение культа личности и массовых репрессий не прекратили практику карательной психиатрии против политических заключенных.

Более того, в 1960-е принудительное психиатрическое лечение снова стало частой формой подавления инакомыслия. Никите Хрущеву, инициатору многообещающего ХХ-го съезда, приписывают знаменитую фразу: «Против социализма может выступать только сумасшедший».

Большинство советских диссидентов с 1960-х по 1980-е годы направляли на психиатрическую экспертизу в Институт имени Сербского. Первый известный пациент института — генерал-майор Петр Григоренко, публично критиковавший партию. В 1964 году его признали невменяемым и отправили в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу.

Под надзором комиссии из Института имени Сербского также проходили психиатрическую экспертизу участники участники «Демонстрации семерых» — знаменитой акции советских диссидентов на Красной площади против ввода советских войск в Чехословакию в августе 1968 года.

Институт Сербского. Маленькая палата Четвертого отделения — второе окно слева на втором этаже, 1984 год© В. Давыдов Фото

Диссидентам, обследованным в Институте имени Сербского, выставлялся диагноз «вялотекущая шизофрения» — особая разновидность шизофрении, протекающей в мягкой форме.

Этот диагноз был распространен в судебной психиатрии социалистических стран. Ответственность за его внедрение и частое использование несли печально знаменитые советские психиатры: Андрей Снежневский (директор Института психиатрии АМН СССР с 1962 по 1987 год) и Даниил Лунц (заведующий 4-м отделением Института имени Сербского, куда направлялись политические заключенные). Они лично руководили судебно-психиатрическими экспертизами и подписывали решения о невменяемости многих советских диссидентов: Петра Григоренко, Жореса Медведева, Владимира Буковского и других.

Даниил Лунц (1912-1977) читает лекцию офицерам МГБ, 1940-е годы. Фото: http://psyandneuro.ru/rubriki/istorija-psihiatrii/vjalotekushhie-repressii/

Наши дни  

Система советской карательной психиатрии была ликвидирована только в 1988 году. Из Уголовного кодекса РСФСР изъяли статьи 70 и 190, по которым антисоветская пропаганда и клевета на советский строй рассматривались как социально опасная деятельность. Началось массовое снятие с психиатрического учета сотен тысяч людей. Специальные психиатрические больницы перешли в ведение Минздрава, многие были уничтожены.

В начале 1990-х годов директор Центра имени Сербского Татьяна Дмитриева публично извинилась за использование психиатрии в политических репрессиях в Советском Союзе.

В палатах центра, где раньше содержались политзаключенные и диссиденты, теперь находились люди, страдающие алкогольной или наркотической зависимостями.

НИИ судебной психиатрии имени В.П. Сербского в конце 1970-х. Архив общества «Мемориал»

Но сегодня Центр имени Сербского снова обретает печальную советскую славу. Полковник Юрий Буданов, обвиненный в похищении, изнасиловании и убийстве 18-летней чеченской девушки, в 2002 году был признан экспертизой центра имени Сербского невменяемым в момент совершения преступления. Решение было принято по очевидным политическим мотивам, и на его основании суд мог освободить полковника из-под стражи.

Экспертизу по Буданову возглавляла Тамара Печерникова, которая ранее, в советское время, в течение двух десятков лет делала экспертизы советских диссидентов, в том числе — участников «Демонстрации семерых».

Кроме того, комиссией центра был признан невменяемым участник «болотного дела» Михаил Косенко. В 2013 году на основании экспертизы его перевели в психиатрическую больницу на принудительное стационарное лечение.

Более подробную информацию, как работала Пречистенская тюремная больница в дореволюционные и в первые советские годы, можно найти на сайте «Это прямо здесь«.

Автор: Арен Ванян, Международный Мемориал

Другие материалы:

С Пречистенки на Лубянку: история Еврейского антифашистского комитета

moh.moscow

история, отделения, адрес :: SYL.ru

Институт Сербского прошел через череду преобразований. Первым его предназначением стал прием душевнобольных Москвы, позднее это была психиатрическая лечебница и много позже научно-практический институт общего назначения.

История

Пречистенская больница для заключенных в Москве была основана в 1921 году, базой для ее создания послужил Центральный полицейский покой, образованный в 1899 году для приема душевнобольных. С переменой общественного устройства после 1917 года, изменилось отношение к заключенным. Народный комиссариат вводил в действие новую законодательную базу, в которой уделялось внимание личностным характеристикам преступника и правонарушителя, требовалось изучение мотивации его поступков и освидетельствование специалистами судебной психиатрии.

В течение первых десяти лет работа учреждения носила открытый характер, большое внимание уделялось научной работе, организациям семинаров для психиатров и неврологов, студенческим экскурсиям. С течением времени институт Сербского стал центром руководстводящим большинством психиатрических учреждений СССР. В круг обязанностей вошла разработка научных основ судебной психиатрии и экспертизы.

В середине 30-х годов институт имени Сербского стал единственным профильным учреждением, полномочным проводить судебно-медицинские экспертизы по всем значимым делам. С 1938 года в учреждении действовало отделение, где содержались подследственные, обвиненные в контрреволюционной деятельности, диссиденты, подозреваемые в политических преступлениях и пр.

На рубеже 80-90-х годов институт Сербского пережил реорганизацию. Бывшее отделение для политических подследственных и диссидентов отдается для лечения больных алкоголизмом и наркоманией. В центре стали уделять внимание изучению проблем социальной психиатрии, появилась возможность проводить дни открытых дверей и обмена опытом.

В настоящий момент основными направлениями деятельности являются: оказание психиатрической помощи всем слоям населения, лабораторные исследования, научная и экспертная деятельность, образовательные профильные программы, рассчитанные на студентов старших курсов, аспирантов и действующих специалистов.

Медицинские услуги

Институт имени Сербского оказывает услуги по направлениям:

• Психо-психиатрическая помощь. Консультации проводят практикующие специалисты в области психотерапии, психиатрии, психологии. Оказываются консультации по широкому спектру заболеваний (фобии, зависимости от психоактивных веществ, эндогенные расстройства, панические атаки, астенические состояния и пр.).
• Наркологическое отделение (исследования, коррекция, купирование, лечение).
• Профессиональные консультации по вопросам судебной, социальной психиатрии (общие вопросы, конкретное судебное дело, справочная информация и пр.).
• Оказание экспертных услуг в гражданских судебных процессах.
• Консультации сексолога (семейные, индивидуальные, специальные).
• Консультации и лечение табачной зависимости (диагностика, индивидуальный подбор методов лечения, психокоррекция и пр.).
• Лечение игромании.
• Консультации психолога, психиатра для детей и подростков.
• Психиатрическое освидетельствование (добровольное).
• Обследования (лабораторные, функциональные).
• Соматические консультации и многое другое.

Институт Сербского (Москва) предоставляет консультации на коммерческой основе. В клинике действует амбулаторное отделение, оборудованное современной техникой, в лечении используются передовые достижения медицины.

Наука

Институт Сербского является ведущим учреждением в области психиатрии, судебно-медицинской экспертизы, разработке научных основ психиатрического освидетельствования. Отделение научной деятельности занимается:

• Планированием и координацией исследований.
• Изучением проблематики организации судебно-психиатрической экспертной службы.
• Сотрудничеством с ВОЗ.

Имеется и отделение международного сотрудничества.

Основными задачами отдела является обеспечение планирования, координации научно-исследовательской деятельности, анализ и учет результатов проведенных работ, разработка методики организации службы судебно-психиатрической экспертизы, разработка методологии проведения экспертиз.

Научное подразделение реализует направления работы:

• Планирование, выполнение, контроль научной деятельности.
• Исследования, разработка программ, методик в области судебно-экспертной психиатрической деятельности.
• Разработка основ оценки качества экспертного судебного освидетельствования, мониторинг, стандартизация.
• Сбор информации, анализ работы судебно-психиатрических организаций.
• Проведение симпозиумов, круглых столов, совещаний, конференций и т. д.
• Международное сотрудничество с профильными учреждениями и пр.

Образование для студентов

Институт Сербского предоставляет образование по нескольким специальностям подготовки профессиональных кадров (ординатура, аспирантура). Студентам читаются лекции, проводятся семинары, учащихся привлекают к научной и практической работе по выбранному профильному образованию.

Центр им. В. П. Сербского приглашает студентов получить качественное образование по следующим специальностям:

• Клиническая медицина (аспирантура для научно-педагогического состава).
• Психиатрия (ординатура).
• Судебно-медицинская экспертиза (ординатура).
• Психиатрия-наркология (ординатура).
• Психотерапия (ординатура).
• Сексология (ординатура).

Переподготовка и повышение квалификации

Для повышения квалификации, перепрофилирования работающих врачей действуют курсы профессионального обучения:

• Переподготовка по программам – психиатрия, судмедэкспертиза, сексология и пр.
• Повышение квалификации (программы по лечению табачной зависимости, клинический психоанализ, суицидология и пр.).

Прошедшим курсы специалистам выдается сертификат. Институт Сербского проводит выездные циклы обучения по предварительной договоренности.

Одиозный институт

Исторически сложилось, что многими тайнами и слухами окутан институт им. Сербского. Судебно-психиатрическая экспертиза долгое время оставалась орудием в руках карательных органов. Первый этап пришелся на период с 1938 по 1941 годы, когда было создано отделение для подследственных по различным политическим статьям, чья деятельность потенциально являлась угрозой для государства. Печально известное четвертое отделение было изолировано от всего учреждения грифом секретности, и сотрудники института не знали, что в нем происходит. В 1941 году, с приближением линии военных действий, архив историй болезней всех содержавшихся обвиняемых был полностью уничтожен.

Следующий виток карательной психиатрии в стенах института Сербского пришелся на период застоя, когда власть боролась с диссидентами, за что деятельность учреждения бурно критиковалась правозащитниками. Но действия врачей и экспертных комиссий соответствовали букве закона. В 80-е годы была дана международная оценка подготовке врачей, работавших в институте. Она показала высокий профессионализм, глубокие теоретические знания и практические навыки.

Адрес

В 1988 году институт был выведен из управления системы МВД и передан в ведение Министерства здравоохранения РФ.

Институт Сербского адрес имеет следующий: Москва, переулок Кропоткинский, строение 23 (станция метро «Кропоткинская»).

www.syl.ru

Приказано слить психиатров

Из психиатрической больницы вышел Михаил Косенко, который был туда отправлен судом на основании экспертизы Центра им. В.П. Сербского. Теперь под его крышей объединяют три психиатрических учреждения Москвы

На сайте Минздрава РФ легко найти приказ № 219 от 17.05.2014 «О реорганизации ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» <…> ФГБУ «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» <…> и ФГБУ «Национальный научный центр наркологии» в форме присоединения второго и третьего учреждения к первому».

Уже известно, что из объединения этих учреждений получится крупная корпорация, для которой готово название: «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России.

«Психиатрическая общественность была ошеломлена решением слить три психиатрических центра в одно учреждение, — написал в открытом письме министру здравоохранения России Веронике Скворцовой президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко, — но еще больше — формулировкой приказа «о присоединении Московского НИИ психиатрии и Национального центра наркологии» к Государственному научному центру социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. В полном смысле слова наметилась перспектива, когда хвост будет крутить собакой, то есть когда субспециальность, обслуживающая злобу дня, сделается доминирующей».

Дальше события развивались очень четко и дипломатично: министр здравоохранения нашла время для встречи с независимым психиатром, профессором Савенко. Внимательно его выслушала и уже на следующий день приехала вместе со своими коллегами в Московский НИИ психиатрии. На сайте этого института встречу описывают вполне благостно: «…Министр отметила, что <…> ключевым направлением здесь является перевод всех учреждений государственного здравоохранения на одноканальное финансирование, которое должно осуществляться за счет системы медицинского страхования… При таком подходе научные учреждения федерального масштаба могут оказаться в невыгодном положении, поскольку средств для развития научных исследований при этом будет не хватать. В сложившихся условиях министерством было принято решение о создании ряда объединенных научных центров, выведенных за рамки страхового механизма, с целевым финансированием… По словам министра, слияние трех научных учреждений ставит перед собой именно эти задачи и полностью исключает какое-либо административное подчинение, поглощение или сокращение кадров».

Но Юрию Савенко ситуация благостной не кажется:

— Если уж так необходимо слияние учреждений, то естественным для успешного развития отечественной психиатрии и ее международной репутации было бы доминирующее положение Московского НИИ психиатрии.

Директор Московского НИИ психиатрии профессор Валерий Краснов, по моим ощущениям, настроен более мирно. На мой прямой вопрос: «Чем грозит слияние трех разных психиатрических центров в один?» —  отвечает увлекательными, но долгими рассказами о каждой из клиник института и о новостях научной психиатрии. Например, сообщает:

— Есть медико-реабилитационное отделение, которое мы сами прописали в порядок необходимой помощи, оно необходимо нашим больным. У нас 8 клиник, есть детское отделение, которое очень востребовано, больных везут со всей России — из Сибири, с Северного Кавказа, отовсюду. Есть ургенто-судорожная терапия. Есть отделение спектра депрессивных и маниакальных расстройств… Я врач и, в самом худшем случае, останусь врачом, меня административное кресло отягощает. Но я имею определенную репутацию в мире.

— Наверное, мне как независимому психиатру будет проще объяснить значимость Московского НИИ психиатрии, — не выдерживает такой тональности разговора Юрий Савенко. — У Центра Сербского нет основополагающего для психиатрии клинического характера и многопрофильности, а есть международная репутация, которая диаметрально противоположна той, что есть у НИИ психиатрии. У Центра Сербского она просто страшная, я бы даже сказал, позорная. А у НИИ психиатрии есть многолетнее профессиональное уважение и признание. Я могу это говорить со всей ответственностью, потому что был сотрудником этого института с 63-го по 74-й год. И аспирантуру здесь заканчивал, и здесь же защищал две диссертации — кандидатскую и докторскую. Был летописцем института, работал в архивах, я знаю всю историю, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было. Это — единственный институт в Москве, в котором есть настоящая школа клинической психиатрии. Именно многопрофильность позволила ему остаться в советское время вне позора политических диагнозов инакомыслящим. Давайте вспомним убийственный диагноз-джокер — «шизофрения», который был практически единственной темой академика Снежневского. Впоследствии он сам и многие его коллеги оказались заложниками этого феномена: чем занимаешься, то и распространяешь. Это — черные страницы российской психиатрии, а вот история всех ее самых достойных и значимых вех прошла через Московский НИИ психиатрии, которому в будущем году исполнится 95 лет. У него, действительно, высочайший международный авторитет, высокий рейтинг цитирования в научном мире. И вот это уникальнейшее учреждение присоединяется к институту того же возраста, но совсем иного назначения. Институт Сербского был организован в 1920 году для исполнения политических и социальных заказов и имеет запятнанную историю.

— Но вы говорите о прошлом, разве перестроечные годы не изменили ситуацию?

— Нет, хотя руководившей в те годы Институтом Сербского Татьяне Дмитриевой пришлось публично каяться. Даже прошедший все пытки принудительного психиатрического лечения от инакомыслия, известный писатель и правозащитник Владимир Буковский был очарован этим покаянием, он в это поверил. Они встретились в 1992 году, и Дмитриева

www.novayagazeta.ru

Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского

Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.

Здание института в Москве

Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии (ГНЦССП) им. В. П. Сербского Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию основан в 1921 году по инициативе Народного Комиссариата здравоохранения и органов судопроизводства. Основное направление деятельности — проведение сложных судебно-психиатрических экспертиз и разработка научных основ судебной психиатрии. Центр носит имя профессора Владимира Петровича Сербского^[1].

По состоянию на 2009 год в центре работали около 800 сотрудников, включая 3 академиков РАМН, 48 докторов наук и 120 кандидатов наук^[1].

Расположен в Москве (Кропоткинский переулок, 23) рядом с метро Кропоткинская^[2].

История центра

В мае 1921 года Пречистенская психиатрическая больница в Москве, берущая своё начало от созданного в 1899 году Центрального полицейского приёмного покоя для душевнобольных, была преобразована в Пречистенскую психиатрическую лечебницу для заключённых. Впоследствии названия учреждения менялись в следующем порядке:^[3]

1. Центральный институт судебной психиатрии в Москве;
2. Московский НИИ судебной психиатрии имени В. П. Сербского;
3. Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского;
4. Российский государственный научный центр судебной и социальной психиатрии имени В. П. Сербского.

С деятельностью центра были связаны имена психиатров — профессоров И. Н. Введенского (сын Н. Е. Введенского)^[4], О. В. Кербикова, Д. А. Аменицкого, Н. П. Бруханского^[5]:40, Е. К. Краснушкина, Н. И. Фелинской, A.M. Халецкого и других.^[1]

Руководители центра:^[1]

Институт в 20-е — 40-е годы

На протяжении первого десятилетия существования института его деятельность носила открытый характер; институт всё более и более приобретал признаки обычного научного учреждения. Публикации о нём появлялись в прессе. Проводились заседания общества невропатологов и психиатров, организовывались экскурсии для студентов и слушателей различных курсов. Сотрудникам института поручались для экспертизы наиболее ответственные и сложные случаи. Например, в 1945 году Е. К. Краснушкину, неизменному участнику экспертных комиссий при институте, было (совместно с Е. Е. Сеппом и Н. А. Куршаковым) поручено участвовать в судебно-медицинской экспертизе Круппа, Штрейхера и Гесса на Нюрнбергском международном судебном процессе. Симулировавший потерю памяти Гесс мог быть признан британскими специалистами невменяемым, однако после экспертизы, проведенной Е. К. Краснушкиным, выводы которого суд признал убедительным, в ходе дальнейшего рассмотрения дела Гесс признался в симуляции.^[5]:40

Украинский судебный психиатр, кандидат медицинских наук Ада Коротенко считает, что по мере становления в стране тоталитарного режима в институте искоренялись либеральные тенденции, происходили многочисленные кадровые перестановки, ужесточались требования к персоналу и условия содержания испытуемых, для взаимоотношений между сотрудниками стали характерными недоверие, подозрительность и доносительство.^[5]

Постепенно в ведение НИИ им. Сербского перешли все научно-практические и организационно-методические проблемы судебно-психиатрической экспертизы, в том числе руководство периферийными психиатрическими учреждениями^[5]. К середине 30-х годов институт превратился в монопольный орган, проводящий судебно-психиатрические экспертизы по всем наиболее важным делам^[6]. Самые известные учёные-психиатры, как правило, либо сотрудничали с институтом, либо работали в нём. На первый план начали выдвигаться политические задачи, и в 1938 году было создано специальное отделение, куда помещались подследственные, обвинявшиеся в контрреволюционной деятельности (по ст. 58 УК РСФСР), за исключением женщин и подростков. Истории болезни обвиняемых, содержавшихся в этом отделении, были выделены в отдельный архив и осенью 1941 года уничтожены в первую очередь^[5]:41.

Инструмент репрессивной психиатрии

В Советском Союзе психиатрические больницы часто использовались властью для изоляции политических инакомыслящих, чтобы дискредитировать их взгляды, сломить их физически и морально. Известно высказывание Никиты Хрущёва: «Против социализма может выступить только сумасшедший»^[7]. Привлечённые к уголовной ответственности по политическим статьям, диссиденты иногда проходили стационарную экспертизу в институте им. Сербского^[8]. Признанных невменяемыми и больными, политических инакомыслящих направляли на принудительное лечение в тюремные психиатрические больницы системы МВД^[5]:30.

В институте им. Сербского ставились диагнозы диссидентам в наиболее известных случаях злоупотребления психиатрией^[9][10]. К примеру, там проходили экспертизу Александр Есенин-Вольпин, Виктор Некипелов, Вячеслав Игрунов, Виктор Файнберг. Генерал-майор Петр Григоренко был признан невменяемым в НИИ им. Сербского, поскольку «был непоколебимо убежден в правоте своих поступков» и «помешался на идеях реформизма»^[11]. Некоторые из специалистов НИИ им. Сербского имели высокий авторитет в МВД — например, печально знаменитый Даниил Лунц^[12], заведовавший 4-м отделением, куда направлялись на экспертизу арестованные по политическим статьям^[5]:42, и охарактеризованный Виктором Некипеловым как «ничем не отличавшийся от врачей-преступников, которые проводили бесчеловечные эксперименты над заключёнными в нацистских концлагерях»^[12]. Д. Р. Лунц имел чин полковника госбезопасности, Г. В. Морозов — генерала^[6]. Ц. М. Фейнберг, директор института с 1930 по 1950 год, длительное время работала на административных должностях в системе ВЧК и НКВД^[5]:41.

В советской психиатрии существовало понятие вялотекущей шизофрении — особой формы заболевания, протекающей в мягкой форме, без выраженной психопродуктивной симптоматики^[9][13][14]; этот диагноз нашёл применение в практике репрессивной психиатрии в СССР^[9][15][14] и часто выставлялся диссидентам, обследованным в институте им. Сербского^[10]. Диагностические критерии вялотекущей шизофрении позволяли выставлять этот диагноз людям, чьё поведение и мышление выходило за рамки социальных норм^[9][16]. С. Глузман и В. Буковский приводят высказывание профессора Тимофеева: «Инакомыслие может быть обусловлено болезнью мозга, когда патологический процесс развивается очень медленно, мягко, а другие его признаки до поры до времени (иногда до совершения криминального поступка) остаются незаметными»^[8].

Характерно, что многие из сотрудников института им. Сербского не знали о злоупотреблениях, имевших место в 4-м отделении^[5]:41,42,78. «Специальное» 4-е отделение представляло собой «государство в государстве», куда не имели доступа психиатры-эксперты, работавшие с лицами, совершившими уголовные преступления^[5]:42. Бюрократизированная иерархичность структуры советской психиатрии позволила исключить большинство судебных психиатров из участия в экспертизах диссидентов^[5]:78. Вместе с тем среди лиц, обвинявшихся в антисоветской деятельности, процент «душевнобольных» обычно оказывался во много раз выше, чем среди уголовных преступников. Процент привлечённых к ответственности по политическим статьям составлял 1—2 % от общего количества лиц, проходивших на протяжении 70-х годов экспертизу в институте им. Сербского; между тем в пенитенциарных учреждениях количество осуждённых диссидентов составляло в этот период времени лишь 0,05 % от общего числа осуждённых^[17].

Постсоветское время

По утверждению экс-директора НИИ им. Сербского Татьяны Дмитриевой, высказанному в 2001 году, с середины — конца 80-х годов в институте произошло немало изменений; палаты, где ранее содержались диссиденты, используются для лечения людей с психическими расстройствами, наркоманией и алкоголизмом^[18].

С другой стороны, по утверждению критиков, институт лишь приспособился к новым условиям, не проведя никаких реальных реформ^[11]. Роберт ван Ворен, генеральный секретарь международной организации «Глобальная инициатива в психиатрии», писал, что сфера судебной психиатрии в странах бывшего Советского Союза остаётся закрытой и влиятельной, сохраняется диктат московской психиатрической школы: судебно-психиатрическая практика активно контролируется институтом им. Сербского, и даже в странах Балтии по-прежнему соблюдаются предписания этого института, а часть профессиональной подготовки возложена на его сотрудников^[19].

Юрий Савенко, глава Независимой психиатрической ассоциации России, отмечал: «Практически ничего не изменилось. Они в институте не испытывают угрызений совести по поводу своей роли при коммунистах. Это те же самые люди, и они не хотят извиняться за все свои действия в прошлом». «Система все та же, менталитет тот же», — утверждал Александр Подрабинек. По мнению адвоката Карена Нерсисяна, «институт Сербского не является медицинским учреждением, это орган власти»^[11].

Многие судебно-психиатрические экспертизы, проводившиеся специалистами центра в постсоветское время, были назначены с целью признать невменяемыми высокопоставленных должностных лиц в случаях совершения ими изнасилований или убийств, как то было в Чечне с Юрием Будановым, который в конечном итоге был признан вменяемым и осуждён после более чем трёх лет судебных разбирательств.

Спорные экспертизы

Результаты некоторых экспертиз, проводившихся сотрудниками Центра им. Сербского, являются дискуссионными.

• Когда совершивший военное преступление Юрий Буданов проходил судебно-психиатрическую экспертизу в институте Сербского в 2002 году, экспертную комиссию возглавляла Тамара Печерникова, которая в советское время признала невменяемой поэтессу Наталью Горбаневскую^[11]. Буданов был освобождён от уголовной ответственности по причине «временной невменяемости». После общественного возмущения была назначена новая судебно-психиатрическая экспертиза^[11][20]. Юрий Буданов подвергался судебно-психиатрической экспертизе шесть раз и в конечном счёте был признан вменяемым и осуждён^[6].

• НИИ им. Сербского дал оценку предполагаемого массового отравления сотен чеченских школьников. Эксперты пришли к выводу, что болезнь была вызвана «психоэмоциональным напряжением»^[21][22].

• Начиная с 2000-х годов было немало случаев, когда люди, «неудобные» для российских властей, содержались в психиатрических больницах^[23][24][25]. Некоторые из этих людей проходили судебно-психиатрическую экспертизу в институте им. Сербского и были признаны невменяемыми.

• Дмитрий Медков, ложно обвинённый в убийстве собственной сестры, дважды проходил экспертизу в Центре им. Сербского^[26]. В 2004 году специалисты Центра им. Сербского вынесли заключение, согласно которому Дима Медков «страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении, а именно параноидной шизофренией»; согласно выводам экспертов, Медков «по своему психическому состоянию (бредоподобное фантазирование, субъективизм, своеобразие суждений, склонность к формированию некоррегируемых концепций, бредовые идеи отношения при нарушении критики и прогноза) не может предстать перед судом, принимать участие в судебно-следственных мероприятиях. По своему психическому состоянию (гебоидные нарушения с эмоциональной извращенностью, холодностью, жестокостью, склонностью к импульсивной агрессии, параноидная настороженность, бредовые идеи отношения) с учетом содеянного Медков представляет особую социальную опасность, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа». Три года Д. Медков проходил принудительное лечение в психиатрической больнице; после того как обнаружилось, что сестра Медкова жива, новая комиссия вынесла совершенно иное заключение, исключающее прежние выводы^[27].

Литература

Критическая литература

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3 4} ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава»
2. ↑ Контакты
3. ↑ Буланов В. (апрель 2003). «Быть дерзким и смелым (Биография В. П. Сербского)». Газета «Московский университет» (№ 13 (4033)).
4. ↑ Иван Николаевич Введенский (1875—1960)
5. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11} Коротенко А.И., Аликина Н.В. Советская психиатрия: Заблуждения и умысел. — Киев: Сфера, 2002. — 329 с. — ISBN 9667841367
6. ↑ ^{1 2 3} Карательная психиатрия в России: Доклад о нарушениях прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. — Москва: Изд-во Международной хельсинкской федерации по правам человека, 2004. — С. 84. — 496 с.
7. ↑ Пшизов В. (2006). «Психиатрия тронулась?». Альманах «Неволя» (№6).
8. ↑ ^{1 2} Буковский В., Глузман С. (Январь—февраль 1975). «Пособие по психиатрии для инакомыслящих». Хроника защиты прав в СССР (13).
9. ↑ ^{1 2 3 4} Reich W. (January 30 1983). «The World of Soviet Psychiatry». The New York Times (USA). Перевод: Мир советской психиатрии. Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012.
10. ↑ ^{1 2} van Voren, Robert (2002). «Comparing Soviet and Chinese Political Psychiatry». The Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law 30 (1): 131–135. PMID 11931361.
11. ↑ ^{1 2 3 4 5} Glasser, Susan (Dec 15, 2002). «Psychiatry’s Painful Past Resurfaces in Russian Case; Handling of Chechen Murder Reminds Many of Soviet Political Abuse of Mental Health System». The Washington Post (USA). Перевод: Болезненное прошлое российской психиатрии вновь всплыло в судебном деле Буданова // ИноСМИ.ру. — 2002.
12. ↑ ^{1 2} Applebaum Anne Gulag: a history. — Anchor Books, 2004. — ISBN 1400034094
13. ↑ А. Б. Смулевич, «Особые формы шизофрении. Вялотекущая шизофрения». В сборнике «Эндогенные психические заболевания» /(под. ред. Тиганова А. С.).
14. ↑ ^{1 2} Richard J., Bonnie L.L.B. (2002). «Political Abuse of Psychiatry in the Soviet Union and in China: Complexities and Controversies». The Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law 30 (1): 136—144. PMID 11931362.
15. ↑ Глузман С. Ф. Украинское лицо судебной психиатрии // Новости медицины и фармации. — Издательский дом «ЗАСЛАВСКИЙ», 2009. — № 15 (289).
16. ↑ Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Психиатрия советского периода. — В кн.: Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия. — Новосибирск: Издательство НГПУ, 1999 г.; Академический проект, 2000 г., ISBN 5-8291-0015-0; Деловая книга, 2000 г. ISBN 5-88687-070-9
17. ↑ Глузман С.Ф. (январь 2010). «Этиология злоупотреблений в психиатрии: попытка мультидисциплинарного анализа». Нейроnews: Психоневрология и нейропсихиатрия (№ 1 (20)).
18. ↑ Больница имени Сербского приоткрыла тайны своей профессиональной деятельности (28 ноября 2001). Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012. Проверено 6 июля 2011.
19. ↑ Van Voren R Reforming forensic psychiatry and prison mental health in the former Soviet Union // Psychiatric Bulletin. — The Royal College of Psychiatrists, 2006. — В. 30. — С. 124—126. Перевод: Ван Ворен Р. Реформирование судебной психиатрии и системы тюремной психиатрической помощи в странах бывшего Советского Союза // Обзор современной психиатрии. — 2007. — В. 32.
20. ↑ Карательные функции психиатрии в России расширяются. Голос Америки (25 февраля 2008). Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012.
21. ↑ What made Chechen schoolchildren ill? — The Jamestown Foundation, March 30, 2006
22. ↑ War-related stress suspected in sick Chechen girls — by Kim Murphy, Los Angeles Times, March 19, 2006
23. ↑ Speak Out? Are You Crazy? — by Kim Murphy, Los Angeles Times, May 30, 2006
24. ↑ In Russia, Psychiatry Is Again a Tool Against Dissent — by Peter Finn, Washington Post, September 30, 2006
25. ↑ Psychiatry used as a tool against dissent — by Association of American Physicians and Surgeons, October 2, 2006
26. ↑ Соколов-Митрич Д. («Известия», 24.01.2008) Три года принудительного лечения за «особую опасность», которой не было // Независимый психиатрический журнал. — 2008. — № 1.
27. ↑ Овчинский В. Российская психиатрия: чего изволите? // Радио Свобода. — 2010.

Ссылки

dic.academic.ru